See: Link
Александр Кочубей: «Незачем повторять то, что делали большевики, стараясь стереть следы былого величия Отечества»
Александр Кочубей – прямой потомок героя пушкинской «Полтавы», генерального судьи Войска Запорожского Василия Кочубея, похороненного в Киево-Печерской лавре. О его предке Пушкин писал: «Богат и славен Кочубей, его поля необозримы». Александр Кочубей – участник творческого диалога «Фамильные встречи», организованного православным журналом «Фамилия». Александр Андреевич рассказал о том, как сложилась судьба представителей знатного отечественного рода, вынужденного покинуть Россию во время революции 1917 года. По словам Александра, несмотря на то, что род Кочубеев уже много лет проживает в эмиграции, им удалось сохранить самое, по его мнению, главное – любовь к Родине, верность православию и веру в Бога.
– Александр Андреевич, почему вас считают именно тем человеком, кто мог бы, со временем, возглавить Международный русский конгресс? География ваших путешествий впечатляет: из родового поместья Кочубеев в русской глубинке на Слобожанщине вы летите в Нью-Йорк, где и родились, а затем – в Швейцарию, где живете вместе с семьей! Фамилия обязывает?
– Миссия Международного Русского конгресса – это создание важной объединяющей Русский мир активной организации. Полагаю, что через какое-то время она станет реальностью. Даже если русская миссия в мире сейчас выглядит несколько разобщенной, эти оазисы, островки, где существуют объединения русских людей, излучают то, что мы, приезжая, находим на родине, где жили наши предки.
Не так давно я вернулся из украинской глубинки – замечательного по красоте поместья моих прадедов в деревне Дубовичи. Есть два аспекта, которые тронули меня. Духовная составляющая – это был торжественный праздник! Литургию служили прямо возле источника под открытым небом. Чудотворную «Дубовицкую» икону привезли из Луганской епархии. Ощущение чистоты и святости неописуемое. Игумен обители, где пребывает икона, сказал, что это список с той иконы, которая находилась в домовой церкви Кочубеев. Впечатление очень сильное от тех переживаний, которые дает духовная жизнь в селе. Это свидетельствует о том, что надежда есть, что село развивается, а с ним и Сумская область. То, что прибыл епископ, – это важно и очень трогательно.
Что касается восстановления храмов и вообще реконструкций памятников архитектуры – это на перспективу. Сейчас важнее обустроить семьи священников, их детишек. Приоритеты важней человеческие, а не архитектурные. И это второй момент. Необходим разумный подход. Когда экономическое состояние будет позволять, вот тогда можно поднимать и архитектуру. Сейчас необходимо выделять средства для школы, детсада. И когда это поколение вырастет, лет через 20, начнет отстраивать исторические памятники.
Это замечательно, что уже на полуразрушенном господском доме есть охранная доска, как свидетельство истории. Свидетельство того, что у села есть корни. То, что народ признает нас, – очень важно. Это значит, что народ признает и неискаженную историю, разберется в сложных и порой запутанных исторических коллизиях.
У села есть не только Кочубеи, но и активы Второй мировой войны. Даже памятники советской эпохи. Стирать печальные страницы истории – как, к примеру, убогий бюст Карла Маркса, своеобразное наглядное пособие, по дороге в школу – нет смысла. Незачем повторять то, что делали большевики, стараясь стереть следы былого величия Отечества… Если все менять, то трудно будет понять как это было. Необходимо сохранять баланс. Но главное – это то, что в селе есть дети! Есть будущее. В других селах лишь бомжи и старушки. А в Дубовичах – цветы, ухоженные клумбы, сады! А это значит, что есть любовь. И это главное.
У меня несколько гражданств, и я часто себя спрашиваю: а кто я? Откуда я? У меня нет ощущения, что я вернулся домой в Дубовичи. Обратно дороги нет… Это фантазия. Я – гость. И, слава Богу, что желанный! Я это ощутил и увидел. Обидно, конечно, немного, что так все случилось исторически… Ко мне подошел человек и сказал, что то, что сделали Кочубеи за 350 лет никто не сможет повторить! Но и жертва эта тоже неповторима!.. Наша любовь к Отечеству выражалась в создании прекрасных строений не только в столичных городах, но и в глубинке. Признание, а значит понимание этого людьми – уже огромное достижение. И это положительный момент.
– Не ваш ли род имел в виду Пушкин, написав: «В князья не прыгал из хохлов»?
– Всем известно, что Пушкин в этом случае подразумевал князя Кирилла Разумовского из казаков под фамилией Розум, говоря по-украински. А наша ветвь Кочубеев действительно «не прыгнула в князья», поскольку ее основатель Аркадий Васильевич Кочубей, скончавшийся в 1878 году, сенатор и кавалер Белого орла, участник Отечественной войны 1812 года, Киевский вице-губернатор, глава Совета попечителей Больницы Всех Скорбящих в Санкт-Петербурге, княжеским титулом удостоен не был, но женат был на княжне Марии Николаевне Вяземской, правнучке Кирилла Разумовского. А вот его двоюродный дядюшка, Виктор Павлович Кочубей, один из умнейших государственных мужей, возведен в княжеское достоинство 6 декабря 1831 года. Он родной племянник (по матери) знаменитого канцлера князя Безбородко, создавшего Лицей высших наук в Нежине, где учился Гоголь. При Екатерине Великой он был посланником в Царьграде, а при Павле Петровиче – вице-канцлером. Возведен в графское достоинство. Дважды был министром внутренних дел при императоре Александре, председателем госсовета и комитета министров, за шесть недель до кончины своей пожалован гос. канцлером. Женат был на Марье Васильевне Васильчиковой (ск.1844) – вот еще одна связь с Киевом и Киево-Печерской лаврой, где похоронены ее племянник, генерал-губернатор Киевский, Подольский и Волынский, князь Илларион Илларионович Васильчиков и его супруга Екатерина Алексеевна, урожденная княжна Щербатова, известная киевская благотворительница, ходатайствовавшая об учреждении Свято-Троицкого Ионинского монастыря на Зверинце. Но Кочубеи род свой ведут от татарина Кучук-Бея, выехавшего из Крыма в Малороссию в середине XVI века и принявшего православие с именем Андрей.
– Традиционно хочется задать вам вопрос о легендарном, но и более чем реальном Василии Леонтьевиче Кочубее, вашем прямом предке, похороненном в Киево-Печерской лавре. В своей «Полтаве» Пушкин воспел мученический подвиг защитника православия. И вот совсем недавно в Полтаве появился памятник… Мазепе.
– Леонтий Андреевич, сын первого православного Кочубея, был войсковым товарищем, а внук Василий Леонтьевич стал генеральным писарем, т.е. судьей войска запорожского и был женат на казачке Любови Федоровне Жученко. Но прежде чем мы поговорим о православии, я поясню, почему русские швейцарцы так ценят украинскую глубинку. Ведь ваш вопрос касается имения Вороньки в Черниговской губернии, принадлежавшем временно княжне Елене Сергеевне Волконской, дочери декабриста, пока оно не перешло в руки сына Михаила Николаевича Кочубея. Там и воспитывался мой дедушка Сергей Михайлович Кочубей, киевлянин по рождению. А Швейцария, где я живу вместе с моей семьей в окружении моих тетушек и двоюродных братьев, в сущности своей – страна деревенская, но ритм жизни в ней, я бы сказал, довольно столичный.
Вы задали интересный вопрос о причине погребения Василия Леонтьевича в Киево-Печерской лавре. Некоторые склонны считать, что это случилось потому, что «богат и славен» судья Кочубей и, якобы был Лаврским благотворителем. Но ведь принято благодетелем Лавры считать как раз Мазепу – палача Василия Леонтьевича. Если обратиться к достоверным источникам, скажем к «Поденным запискам царя Петра», т.е. его дневниковым записям, изданным историографом князем Михаилом Михайловичем Щербатовым, то мы увидим, что «Черкасский гетман Мазепа исполнял обязанности распорядителя работами по строительству фортификационных сооружений и церквей в Лавре» в отсутствие царя Петра. Строительство финансировалось из государственной казны. История казни Кочубея и Искры широко известна – поэты Пушкин и Мицкевич, композиторы Лист и Чайковский воспевали личную трагедию семьи Василия Леонтьевича… Почему тела державных мужей, казненных в Белой Церкви военно-полевым судом по обвинению в доносительстве, сочтенном клеветою, тотчас были преданы земле во святой Лавре? Вряд ли по причине конфискации в пользу палача всех имений одного из самых состоятельных представителей казаческой старшины. Для погребения в древнейшей православной святыне необходимы добродетели. У генерального судьи они были…
Что на самом деле защищал судья Кочубей своим поступком и в чем не пожелал разобраться молодой монарх Петр I, отличившийся упразднением Патриаршества? Почему, словно «умыв руки», царь Петр отдал «доносителя» на казнь «жертве доноса»? В дневнике государевом нет записи об этом событии… Могильная плита в Лавре сообщает больше: «Понеже нам страсть и смерть повеле молчати, / Сей камень возопиет о нас вещати, / И за правду и верность к Монарсе нашу / Страдания и смерти испиймо чашу.» В опере «Мазепа» Чайковский создал сцену в темнице накануне казни судьи Кочубея. Палач, как будто бы и сам человек состоятельный, требует указать где находятся сокровища генерального судьи. С горечью старик Кочубей говорит об этих сокровищах: о своей чести и чести дочери, отнятых у него Мазепой… Гетман посягнул на одно из христианских сокровищ – нарушил каноническое правило Православной Церкви, согласно которому Мазепа не мог жениться на своей крестнице Марии Кочубей, дочери Василия Леонтьевича. Это важный момент православного мировоззрения, предполагающий определенные духовные взаимоотношения. Ведь именно по причине принятия крещения в Византии, в Царьграде, княгиня Ольга, бабка князя Владимира, крестившего впоследствии Русь, избежала брака с византийским императором, ставшим ей крестным отцом, и вернулась в Киев.
В своем журнале государь Петр I записал прегрешения Черкасского гетмана Мазепы: сын игуменьи Вознесенского монастыря, возведенного прямо напротив Святых Лаврских врат, позволил шведскому войску тайно пройти по болотистой части территории гетманской Украины с целью нападения на государево войско… Когда же под Полтавой победа досталась царю Петру, Мазепа бежал в Турцию. По этому случаю царь сделал журнальную пометку: «Мазепа, будучи в Бендере, по некотором времени себя отравил. И тако приличную по делам своим Иудскую смерть получил».
Вспоминаются Пушкинские строки: «И сохранилася могила, / Где двух страдальцев прах почил: / Меж древних праведных могил / Их мирно церковь приютила».
А против Лавры вскоре вырос склад боеприпасов на случай войны с неприятелем… По этой причине Вознесенский женский монастырь был разобран. Игуменью с сестрами перевели в Свято-Вознесенскую Флоровскую обитель на Подоле…
– Александр Андреевич, вы банкир, но сердце ваше принадлежит истории – религии образованного человека. Вы замечаете погрешности даже у Карамзина! Это о его «Истории государства Российского» говорят, что автор посвятил свой труд Пушкину? И тем не менее Карамзин ссылается на историографа князя М.М. Щербатова, датируя основание Москвы 882 годом.
– Мой основной интерес – в области русской историографии. Прочел все семь томов «Истории государства Российского» Карамзина, где изложен довольно странный взгляд на русскую историю, не говоря уж о куче ошибок… Похоже, что Карамзин все-таки внимательно изучил «Историю Российскую от древнейших времен» Михаила Михайловича Щербатова, поскольку в примечаниях к своей «Истории» ссылка на раннюю «Щербатовскую» датировку основания Москвы есть, в отличие от более поздних историков. Не доверять историографу М.М. Щербатову трудно, поскольку каждый том его исторических трудов снабжен приложением – документами, на которые ссылается автор. Более того, дедушка последнего русского историографа-князя принял монашеский постриг. Монашество – это жертва Богу и такая жертва не может не отразиться на судьбе потомков. В древней Руси исторические хроники записывали иноки. А инокам кроме Господа страшиться некого. Первым русским хронистом считается преподобный Нестор Летописец – монах Киево-Печерской лавры.
– Ваша любовь не только к истории, но и к изобразительному искусству, музыке – это итог нью-йоркской юности или все-таки нескольких лет жизни с семьей в Москве?
– В этом контексте не могу не поведать о моем дедушке Сергее Михайловиче, который был оперным певцом и о моей бабушке, его жене Ирине Георгиевне, дочери выдающегося русского ученого-микробиолога Георгия Норбертовича Габричевского, чье имя носит основанный им в Москве НИИ эпидемиологии и микробиологии. Его предков, голландских протестантов, пригласил в Россию царь Петр. В гимназии, основанной моей прабабушкой Еленой Васильевной Габричевской (урожденная Бодиско), учил детей рисованию художник Константин Коровин. В Москве, в доме моей прабабушки, играл на рояле Сергей Рахманинов. Поскольку русскому языку я обучался год в МГУ, а затем два года проработал в Москве уже как банкир, безусловно, культурная жизнь нашей семьи складывалась вокруг музеев, музыки. Этот универсальный язык искусства понятен иностранцу, ведь супруга моя родилась в Германии и русский осваивает не так быстро, как наши дети: десятилетний Константин и восьмилетняя Анастасия.
Примечательно, что именно в Киеве впервые вышли из печати вначале 90-х избранные сочинения «Теория и история архитектуры» Александра Георгиевича Габричевского, «полузабытого отечественного искусствоведа, теоретика архитектуры, литературоведа, историка, переводчика и музыканта», как сказано в предисловии к книге.
– В Киеве до сих пор нет улицы Кочубея, не восстановлен дореволюционный памятник Василию Кочубею и, несмотря на это, вы все-таки приезжаете поклониться отеческим гробам.
– Трудно говорить в сложившихся условиях о примирении во времена, когда в Киеве до сих пор не восстановлен памятник невинно убиенным жертвам клеветы – генеральному судье Василию Леонтьевичу Кочубею и полковнику Искре. Не так давно исполнилось 100 лет созданию этого самого позднего дореволюционного памятника, простоявшего самое короткое время… На мой взгляд, современные события созвучны тем историческим событиям, когда опрометчиво были казнены невинные государственные мужи. Очень символична и трогательна история создания памятника Кочубею и Искре – защитникам православия от деструктивных сил XVIII века, погибшим от их действий. То, что произошло с генеральным судьей и военным деятелем 300 лет назад, мы сейчас наблюдаем в масштабах всей Украины… Только теперь это называется «информационной войной», а в то время определялось очень точно – клевета.
На мой взгляд, дореволюционный памятник этим невинным жертвам клеветы, отлитый из использованных гильз от снарядов, символизировал покаяние и попытку примирения единого народа накануне Первой мировой войны. Инициировало создание памятника духовенство совместно с Военным ведомством. Сейчас от памятника сохранился постамент у метро «Арсенальная», на котором уже более 90 лет находится… пулемет! Не тот ли, который применял соратник Щорса в оперном театре для принудительного и насильственного сбора средств в пользу диктатуры деструктивных сил?
– Александр Андреевич, общение с вами – это всегда живая, трепетная связь с нашей историей и неотъемлемой ее частью – православием. Как оказалось, супруга последнего гетмана Украины Павла Скоропадского Александра по материнской линии – из рода Кочубеев! Каково ваше отношение к обустройству гетманом того государства, что осталось в те времена от могущественной России?
– Во время назначения Скоропадского гетманом в темные годы революции и гражданской войны, его адъютантом был дальний племянник – Василий Васильевич Кочубей, который был второй кузен моего деда. Отношения между семьями Скоропадских и Кочубеев преодолели века и границы – семьи продолжили свою дружбу в эмиграции в Германии. Следует отметить, что я осведомлен о сложном характере отношений Украины с Германией в обеих войнах. Не мне судить, но, тем не менее, идеализируя прошлое, мы ведь можем попасть в ловушку. Поэтому важно сохранять баланс, выявляя плохие и хорошие стороны.
Да, супруга гетмана Павла Скоропадского Александра Дурново – дочь генерал-адъютанта Свиты Его Императорского Величества и урожденной княгини Марии Кочубей, моей пратетушки. Интересно отношение старинных, т.н. старосветских полтавских землевладельцев к Украине. Павел Петрович Скоропадский, последний гетман, подобно барону Врангелю в Крыму, управлявший гетманской Украиной около семи месяцев, уважал славное прошлое Украины, точнее Малороссии, но никак не соизмерял его с современным состоянием. Иными словами, никаких политических соображений, связанных с созданием Украины, не было.
Весь род гетмана Скоропадского был глубоко предан российским царям, династия которых, как мы знаем, еще в XVI веке переместилась из Киева в Москву, спасаясь от уничтожения монгольским нашествием. Скоропадские, как и Кочубеи, во всем подчеркивали, что «мы не великороссы, а малороссы (напомним, что Малой Русью назывались земли древнего Галицко-Волынского княжества), как тогда говорили, – высокого происхождения».
Гетман Скоропадский свято верил в российско-украинское культурное сообщество. Можно сказать, что Скоропадский стал творцом двуязычно-двукультурной православной державы. Гетман Павел Петрович часто выступал третейским судьей в бесконечном споре украинцев и русских, замечая все несуразности в формировании новых наций: «Ужасная украинская черта – нетерпимость и желание достичь всего сразу… Действительно, культурная прослойка украинцев очень немногочисленна. Это беда украинского народа. Есть много людей, которые горячо любят Украину и желают ей культурного развития, но сами эти люди русской культуры, и они, заботясь об украинской культуре, никак не отступят от культуры русской».
Тетушка последнего украинского гетмана, по мужу графиня Елисавета Иоанновна Милорадович, и вовсе считалась украинским патриотом, основав общество «Украинская громада» в Полтаве, развивая традиции, заложенные военным губернатором Полтавы князем Яковом Ивановичем Лобановым-Ростовским и писателем Котляревским, создателем «Энеиды» – первого литературного произведения на украинском языке! Третье, 1809 года, авторское издание «Энеиды» Иван Котляревский осуществил на средства Семена Кочубея.
Елисавета Скоропадская-Милорадович создавала народные библиотеки, финансировала издание украинских книг. Но главное доброе ее дело – создание Научного общества им. Тараса Шевченко во Львове с типографией. В конце XIX века это общество «украинизировало» польско-австрийскую Галицию. Большое влияние на последнего гетмана имел Петр Дорошенко – директор Черниговского дворянского пансиона, земский деятель. Дорошенко был молодым земским врачом в Глухове, где неподалеку в своем имении Полошки, что совсем рядом с поместьем Кочубеев в Дубовичах, часто бывал будущий гетман Скоропадский. Дорошенко не был подобен революционным деятелям и очень низко их ставил, но к прошлому относился с большой любовью.
Как и позднее в Крыму бароном Врангелем, гетманом Скоропадским была восстановлена частная собственность на землю, без чего не представляется возможным и сегодня вернуться на родину предков и нам, их потомкам, воспитанным в традициях, которые существовали до переворота 1917 года. За семь месяцев правления гетман Скоропадский вернул свободу торговли и частного предпринимательства, принял закон об украинском гражданстве, восстановил казачество как сословие.
Ошибочно считают, что при гетмане состоялась автокефалия украинской церкви. Эта исключительно политическая акция произошла через полгода после того, как гетман был изгнан из Украины. Тогда отдел религиозных культов ВУЦИК (Всеукраинский центральный исполнительный комитет под управлением Г. Петровского) предписал автокефалистам «немедленно занять» Софийский собор, при помощи милиции отобрав его у Православной Церкви. Здесь и был проведен «учредительный собор» УАПЦ. Однако ни один епископ на него не явился. Поэтому впервые в истории епископ был рукоположен не священноначалием, а национально-свидомыми гражданами (за что автокефалы и были прозваны в народе «самосвятами»). Разумеется, поместные православные церкви УАПЦ не признали. Этот вопрос детально рассмотрен в очерке профессора богословия Виктора Михайловича Чернышева. Гетман Скоропадский подписал договор о сотрудничестве с Крымом, Доном и Кубанью. Провозгласил федерацию Украины с будущей небольшевистской Россией.
Известно, что в мае 1921 года Павел Петрович Скоропадский принимал участие в Монархическом съезде в Германии. Монархисты считали, что восстановление России возможно только при условии монархии «без прежних недостатков, но на старом фундаменте». На съезде был создан Высший монархический Совет, ставший руководящим органом монархического движения в эмиграции. По отношению к той 1/3 части России, которую большевики отдали Западу для «укрепления победы» в Первой мировой войне, монархисты сделали заявление: «Мы не можем и не должны не признавать за другими народностями прав на национальное самоопределение». Будущая Россия уже представлялась как союз свободных государств и новообразований.
Одним из организаторов монархического эмигрантского съезда был Николай Дмитриевич Тальберг, служивший в Министерстве внутренних дел гетманской Державы и уже организовывал монархический съезд в Киеве во времена правления гетмана Скоропадского. Генерал Врангель, глава «Русского общевоинского Союза» заявил, что «рад повести армию за великим князем Николаем Николаевичем Романовым». Тогда же Скоропадский в который раз пытался найти общий язык с генералом бароном Врангелем, а в апреле 1928 года присутствовал на панихиде по генералу, скончавшемуся в Брюсселе. Когда же в апреле 1922 года в УССР была объявлена амнистия всем участникам Гражданской войны, в их числе не оказалось пятерых лидеров, среди коих значился и гетман Павел Скоропадский.
